| |
*****
... Мы не знали, куда и зачем идём. Было тяжело. Посмотреть на Аккемское озеро. Размяться, как следует.
Третий день пути, каждый шаг даётся с огромным трудом. Не такой уж тяжёлый рюкзак, не такая уж большая высота. Задыхаемся, едва плетёмся. Останавливаясь на отдых:
– Ты знаешь, зачем мы это делаем?
– Эээ... что-то... как-то...
– И я не знаю. Дойдём – будет видно, наверное. Когда так трудно даётся, в результате должно быть что-то стоящее...
Нет никакой уверенности, что когда-нибудь хоть куда-то придем, хочется что-то изменить. Пришло в голову, договорились: исключить из разговорного обихода осуждающие, нелестные суждения о ком бы то ни было. Гора с плеч, словно тяжкая обязанность. Иного человека вспомнишь, или увидишь по пути, – с учётом такого договора и сказать нечего. И не нужно, хорошо. Так гораздо легче. Можно просто дышать.
Что бы ещё оставить? Ожидания, предположения, объяснения. Тоже за борт.
***
Пейзажи начинают напоминать тибетские, виденные на фотографиях или картинах Рериха. Близится нечто иное, чего не могли ждать. Наконец приходит на ум, что всё-таки там где-то вроде Белуха, а что это? С чем ходят к ней?
Вспоминается понятие «паломничество». Единственно уместное основание для такого пути, – похоже, что так. Сожаление, растерянность некоторая: «как это делается?»; ясно, что следовало знать это в самом начале, чем раньше, тем лучше.
Ом, Мане, Падме, Хум. Раз, два, три, четыре – вместо счёта, просто для того, чтобы синхронизировать шаги и дыхание. С тайной надеждой.
***
«Последний» крутой подъём – на перевал. Снова последний подъём. И ещё один. Как нарочно, человек, ведущий другую группу (догоняем то мы их, то они нас) путается и даёт противоречивые описания дальнейшего пути, до смешного. Как нарочно – чтобы ничем не помочь, не дать внешней причины для уверенности; впереди по-прежнему неизвестно что. Пятый день, и конец пятого «последнего» подъёма: небольшое плоскогорье, вокруг – огромное пространство острых вершин; в ближайших ложбинах между ними глаз угадывает маленькие волшебные страны – с озёрами, лесом и речками. На вершинах – снег.
А тропа уходит... не вниз, на ТУ сторону уже хребта, а круто вверх. Совершенно нереально. Зачем? Прямо, кажется, в небо.
И совсем не трудно.
Наверху, за горой – прямо в лицо, в грудь, в лоб – распахивается грандиознейшее зрелище: три вершины, ледники и озёра. Люди, укрытия, сложенные из камней, целые караваны лошадей, ленточки, флажки. Очень торжественно. Ничем не прикрытое, ясное великолепие царства Белухи: лучшее время суток и освещение, как специально подобранное для фотографирования.
Мы приняты.
Через пятнадцать минут на перевале – ни души. Надышаться – глазами и сердцем. Такое зрелище – грандиозный подарок, мы понимаем это.
Внизу – Озеро. Его имя – Тишина, его имя – Начало. То, что в озере – это не вода. Сегодня это – белая тишина, завтра вечером на её месте будет провал неба.
Дальше, ближе к подножью – то, что не имеет ещё даже имени.
Ом, Мане, Падме, Хум. Раз, два, три, четыре – вместо счёта – шаги и дыхание: спуск к Катуни.
Уже дома я наконец (!) узнал, что это означает.
Я – жемчужина в царстве лотоса, единое в абсолюте.
Я – жемчужина, – это первое.
В прекрасном царстве Лотоса, – это второе.
И третье: осознание первого и второго растворяет меня в Абсолюте.
С этого момента мантра не отпускает меня. Дыхание и каждый шаг хотя бы чуть, но окрашены звучанием, чувствованием: Ом Мане Падме Хум. Вот никогда бы не подумал. Нельзя поверить, пока не коснёшься всеми чувствами.
Прекрасный подарок. Я принимаю его: такова моя благодарность.
И. Прокопенко
|
|
